Очаровательная девица за баром крепко вцепилась своими тонкими пальчиками в бутылку односолодового виски и Эджуорту пришлось признать, что его мужская сила проигрывает ее божественной. Помимо цепкой хватки она, вероятно, могла душить мужчин волосами или просто превращать их внутренность в питательный коктейль, но Сэму едва ли грозила подобная участь, потому что, даже отчаявшись окончательно, он не стал бы связываться с шумерской богиней. Долорес была его старой подругой и именно поэтому она так переживала за шерифа, который к семи по полудню успел надраться, протрезветь и надраться еще раз, а теперь требовал предоставить ему целую бутылку.
— Уже не на работе, милая, — голосом твердым и спокойным проговорил Самюэль и подтверждением тому служил его внешний вид. Свободная синяя рубашка поверх белой футболки и никакого намека на любимую шляпу шерифа – неизменный атрибут форменного обмундирования, который, ко всему прочему, не только выглядит круто, но еще и спасает от жары. Лето в Луизиане – кромешный ад и тот факт, что в Лонгривере собралось немало представителей загробного мира – тому подтверждение.
— Ты всегда на работе, Сэм. — Холодно констатировала факт Лола, но бутылку все же отпустила. Она была совершенно права и никакие гражданские тряпки не заставили бы местных жителей перестать звать Сэма шерифам Эджуортом, даже если к нему обращаются не по делу. Да и если этим вечером в Хохотушке кельт решит набить морду слащавому греку – разбираться придется тоже ему. И при всем своем желании поставить на божественного брата, Сэм вежливо попросит собравшихся разойтись, а если его не послушаю, то придется воспользоваться своим авторитетом. Все это «прошу проследовать за мной» и «опустите, пожалуйста, оружие». Нет чтоб насадить нарушителя на рога и подвесить прямо здесь в зале бара в назидание всем, кто не чтит закон. Его тошнило. От жизни своей тошнило, от выпитого, конечно же, а так же от волнения, которое поселилось где-то в районе груди и ворочалось смятым комом, докучая.
Самэюль пробурчал что-то невнятное и Долорес могла услышать или «ты знаешь, где меня найти», или «мне нужно идти», а может даже «нам с тобой не по пути» и вышел из бара. Как и заведено в настоящем аду, даже после захода солнца духота и влажность, вызванная испарениями с болот, никуда не делись и на коже проступила липкая испарина. Поправив волосы – жест призванный показать, что ему не все равно, как он выглядит, а значит на самом деле не так уж он и пьян, шериф направился в сторону участка.
Он все еще ощущал  тяжесть письма в своем кармане; обычный лист весом во всю его жизнь. Письмо пришлось отдать, но Сэм, кажется, помнил его наизусть. Аккуратный почерк Рене описывал людей и места, которых Эджуорт никогда не видел, которых он никогда не знал, а самое страшное, что после прочтения раз эдак в пятый, в одном из не самых приятных героев повествования, странном незнакомце, который так докучал его жене, мужчина узнал самого себя. Призраки из прошлой жизни, жизни, которую он так стремился забыть и отпустить, нахлынули на него и сбили с ног. Даже по истечении стольких лет, его сердце все еще болело по дому, по оставленной жене и маленьком сыне. Он всегда представлял их именно такими, какими видел в последний раз, когда уезжал в Америку и обещал вернуться. Прекрасное лицо Рене не тронули морщины, а Арне все еще такой мелкий, живой и любопытный. Он был уверен, что стоит ему вернуться домой, он так и застанет их стоящими возле дома, улыбающимися, глядящими на него с любовью и доверием. Жалкая иллюзия, искусно расписанная картинка, предназначенная защитить впечатлительного ирландца, которому ничего не стоит вновь пойти в лес и начать убивать. Но это письмо, это чертово письмо говорит о том, что у его родных была жизнь без него. Если оно вообще настоящее да и, черт возьми, что оно вообще значит.
— Боевая готовность в любе время суток, так ведь? — Ему пришлось соврать Конору и помощник шерифа явился в департамент, явно предполагая, что речь пойдет о работе. Но, ни других офицеров, ни старательной секретарши на месте не было. Только три ирландца в старом здании полицейского участка: шериф, его помощник и старый добрый виски. — Выпьешь? — Ну, разумеется, он выпьет. Во-первых, отказывать начальству не пристало, во-вторых, Мак а-Уард был хорошим другом Самюэля и если бы его и удивило столько неожиданное предложение, то не настолько сильно, чтобы отказываться. Шериф держался спокойно и непринужденно, ничто не свидетельствовало о том, что всего час назад он с трудом преодолел расстояние от Хохотушки до своего кабинета. Ком волнения в его груди никуда не делся, напротив, только разрастался и Эджуорту непросто было устоять на месте. Сперва он сидел, затем встал, протянул бокал Коннору, смерил шагами офис, а потом внезапно, казалось бы, даже для самого себя, выпалил — Доводилось ли тебе бывать в Ньютаунардсе?