Жертвы, в этот раз было много жертв. Как это удавалось Хоусу, Ида никогда не знала, но он всегда вызывался добровольно приводить кандидатов в праздник солнцестояния. Томасу это нравилось, впрочем, как и самой Иде. Но ей привести было особо не кого, поэтому она просто помогала брату. О, эти сложные человеко-божественные отношения. Томас никогда не был ей братом, она даже не знала о его существовании до приезда в Лонгривер, но едва они встретились, Пакстон поняла, что он Фенрир. Хель, с которой за эти годы Ида успела примириться, подружиться и срастись в одно целое, ликовала, когда они обрели обоих братьев.
В Англии Ида росла одна. У нее было ни братьев, ни сестер. Ее единственная подруга очень скоро ей наскучила своими разговорами о будущем замужестве, о детишках и прочей ерунде, которая самой Пакстон была совершенно не интересна. Однако здесь у нее были братья и была своя особая забота о них и от них. Они жили в одном доме, потому что это дешевле и удобнее. Ида чувствовала себя гораздо спокойнее, когда знала, что этажом выше спят два человека, готовые ее защитить. Хотя она и сама могла за себя постоять.
«Хохотушка Долли» была переполнена туристами, которые заказывали выпивку, а бармен кормил их знаменитыми профитролями, о которых слух ходит по всей Луизиане. Зачем она пришла сюда, Ида и сама не помнила. Будто что-то потянуло, а девушка (хотя какая она девушка в семьдесят с лишним лет) давно поняла, что нужно идти туда, куда тянет.
Артефакт в очередной раз явил миру истинное обличие Пакстон. Часть ее лица побелела, губы посинели, а по белку глаза в разные стороны разбежались дорожки лопнувших капилляров, но вторая половина лица вызывала у окружающих, куда больший интерес просто потому, что ее не было вообще. Из-под волос на собравшихся смотрела пустая глазница и голые кости черепа. Обычно она не совалась в такие места, пока действие артефакта не прекратится, стараясь окольными путями попасть домой и унять бушующий нрав королевы Хельхейма, но сегодня был тот день, когда победило желание надрать кому-то зад, а не отсидеться дома. Видимо, именно это и тянуло ее в гущу событий. Хотя лучше бы ее тянуло к Харону на болота, но там ее лицо не скоро станет нормальным, как и вся левая сторона тела. Ида уставала от этого. Каждый раз ей приходилось подолгу ждать, когда силы остынут, синева пройдет, а на правой руке и ноге снова появятся мышцы поверх костей.
Как таковых событий в Лонгривере было мало. Весьма посредственный, даже скучный, в период затишься, городок, разбавлялся лишь приездом туристов, которые потом либо уезжали дальше в Новый Орлеан, либо оставались в Лонгривере, чтобы побывать в местном клубе, прокатиться на всех аттракционах в парке, обойти все сувенирные магазинчики, и обязательно заглянуть в салон мадам Ле Пон. К самой Эльфриде туристы заглядывали только для того, чтобы купить что-то от похмелья или расстройства желудка. Иногда еще за средствами контрацепции, но большинство привозили с собой. Некоторые задерживались в больнице, чтобы подлечить болячки, которые успели подхватить, гостя в Лонгривере. Эти особенно забавляли ее. Когда юная дева, лет двадцати, краснея и смущаясь, пыталась сказать какую мазь ей нужно купить, Ида с нескрываемым удовольствием громко переспрашивала та ли это мазь и от того ли она, видя как деве становится еще более неловко. Маленькие радости аптекарей.
Одна из таких вот дев, которая не подозревала с кем связывается, решила под дружные смешки подружек подколоть Иду, заметив, что Хэллоуин еще не скоро. Резко развернувшись на пятках, Пакстон внимательно посмотрела на девушку пустой глазницей, вытаскивая из ее души все, что она прятала сама, и то о чем даже не подозревала. Маленькая будущая предательница своего мужа, дающая показания против него в суде, перед присяжными, журналистами и толпой зевак. Она и сама не подозревает, о том, что сможет предать, о том, что она трусиха и предпочтет спрятаться, а не поддержать.
– Спасибо, что просветила меня, дорогая, - произнесла она, слушая как с левой стороны лица бьются друг о друга кости челюсти. – А я все думаю, отчего же на меня все так косятся.
Ида сделала шаг к компании и своей новой противнице. Она не собиралась наносить ей увечья, или, упаси Один, убивать ее. Нет, это слишком скучно, к тому же за ней тут все время одна птичка летает, потом будет слишком много разговором о том, как это плохо. Но никто же не запрещал попугать туристов, оставив в их психике пару кадров для ночных кошмаров.
Люди вокруг снова вернулись к обсуждениям своих дел. Туда-сюда сновали официанты, за баром крутился сам хозяин с помощниками, и почти никто не обращал внимания на Эльфриду и ее новых подруг.
– А почему бы не устраивать Хэллоуин каждый день, - она сделала еще шаг и протянула вперед худую синюшную руку, цепляясь пальцами за край футболки обидчицы. Хель не прощает обид, даже таких глупых. – Почему бы не сделать из тебя пиньяту? Я всегда любила развлечения, где нужно кого-то бить.
Пустая глазница, казалось, следила за всем и всеми вокруг, подруги девушки замерли и не заметили, как выпивка в их стаканах прокисла и начала покрываться плесенью, закуски на соседнем столике уже начали источать неприятных запах, а хозяин заведения уже готовился прогнать Пакстон, но пока не знал как к ней подойти. Да, проблем с кем-то из высших ей не избежать после этой выходки, но сейчас плевать она хотела на них.