James Franco & Dave Franco

► Имя Фамилия: Лелик и Болик ► Возраст: 30-35 | 25-27 ►Трудоустройство: Участники Nation of legends, и на ваш выбор, я был бы рад видеть их либо в Бешеных Псах, либо в Пятнице

► Вид: Существа ► Легенда: Вервольфы ► Способности улыбка во всю пасть и полный песий набор

▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼
YOUR HISTORY
▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲
Наверняка их жизнь не была соткана из облаков по которым скачут розовые пони пукающие бабочками. За практически 30 лет этих братьев изрядно протащило по дороге жизни, и пару раз даже чем-то основательно переехало. Естественно вопреки всем бедам несчастьям и невзгодам ребята умудрились сохранить отменное чувство юмора и жизнелюбие.  Своим улыбчивым оскалом во все 32 зуба способны и до белого каления довести кого угодно и в любить в себя даже самых непреступных. На первый взгляд непрошибаемые оптимисты и весельчаки, но естественно это далеко не так. Эти двое одни из лучших диверсантов в Нации Легенд, они умеют слушать и всегда слышат то, что нужно. Они куда мягче и человечнее меня, Леоны или Доминика, но так же не лишины своего стержня и принципов.

▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼
FOR YOU
▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲

Красиво писать заявки это вот не мое от слова совсем, так что я просто надеюсь что вы меня аутиста правильно поняли. Это заявка на пару братьев-волчков, что будут разбавлять хмурые и трагичные будни в Нации Легенд.
По биографии все полностью оставляю на ваше усмотрение, творите что хотите. Имена и фамилия так же полностью на вас, мне важны лишь образы и характеры. Ну и пожалуй внешности, братья Франко великолепны, но если уж совсем вам не заходят, то попробуем договорится. Приходите, любите эту очаровательную парочку, и просто радуйте нас своим присутствием. Особой активности по постам не требую, 1-2 в неделю мне хватит, но желание вписаться в сюжет будет вам плюсом как и флудовая активность. Помимо меня вас будут рады видеть все остальные участники Нации Легенд, без дела и игры точно не оставим.
Кричи в гостевой Тотошку и я отзовусь. При необходимости выдам скайп.

пример поста

— А, по-моему, он просто козёл!
— Он брат мой! ©
Все прошло... неплохо. Да, пожалуй это самое подходящее слово. Конечно, можно было бы долго и упорно размышлять и рассусоливать когда все пошло не по плану. Можно было бы целую вечность оценивать произведенный эффект и соизмерять  ущерб и прибыль. Это все конечно можно. Но куда проще, вот так просто и без затей подвести итог одним кротким и незатейливым словом. Неплохо. Ничего страшного нет в том, что акции планировавшиеся как абсолютно мирный и скупой протест переросли практически в агрессивные митинги завершившиеся потасовкой. Да, существа пострадали. Его ребята пострадали и ответственность за это лежит исключительно на нем. Но на этом все. Ответственность за гибель людей на себя он брать не собирается, и тем более не собирается упрекать в этом своих ребят. В конце-концов если ты идиот который размахивая полицейским глоком лезет в пасть дракону, тот тут винить можно только эволюцию, которая обделила тебя умишком. Люди эволюционируют и вместе с ними эволюционирует естественный отбор. Ничего нового, все идет своим чередом. Природа молча, в мовременном мтиле напоминает о себе и собирает дань из плоти и крови. Статисты, как им и положено умирают. Подсчета никто не ведет, они мертвы по умолчанию. Собственно такими живыми мертвецами для Виктора пожалуй были все люди. Мясо, еда, массовка, называйте как хотите. Считать человеческие жертвы он перестал еще на войне, которая, даже спумтя столько времени все еще крепко сжимает его руку в знак одобрения, когда нужно спускать курок. Виктор ведет войну. Скрытую, партизанскую и до этого момента практически молчаливую. Но сегодня у его малышки начали резаться зубы, а вместе с ними прорезались и первые крики. Это хорошо. Его дитя как и полодено растет и развивается. Из него вышел прекрасный отец. Жаль только что дорогой дядюшка не проявляет особого интереса к племяннице Революции. Ребенок видители слишком агрессивен и опасен для окружающих. Новоявленного отца это все конечно расстраивает, но он все еще уверен - брат изменит свое мнение. Ему просто необходимо взглянуть на малышку  поближе. Им повезло, время для этого еще есть. Теоритически у них в запасе целая вечность. Хотя на практике Виктор предпочел бы обойтись куда меньшими сроками.
Свет неодобрительно мигает когда Хольм достает из холодильника бутылку пива. Ему нужно набраться. Нет, не алкоголя. Терпения. Братец должен сегодня заглянуть на огонёк. На самом деле это не самая лучшая идея с его стороны, легче скинуть голову в осиный улей, чем в данный момент попасть на разгоряченную еще тлеюшими углями драки базу повстанцев. Хотя у Виктора на этот счет было свое мнение. Кто знает, может эмоционально перегруженная атмосфера базы таки сможет проникнуть под ледяные чешуйки и пропитает чарующим дурманом новой веры едва бьющееся заметное сердце. Пивная пробка летит в урну, он делает глоток, переводит дыхание и не оборачиваясь к двери растягивает губы в улыбке. Этот запах ни с чем не спутаешь.
- Как дела братишка?

Vincent Cassel

► Имя Фамилия: Венсан Морель ► Возраст: на вид 32 (реальный около 50) ►Трудоустройство: владелец увеселительного заведения

► Вид: существо ► Легенда: греческая мифология, сатир ► Способности повышенная скорость, возможность нанести ущерб здоровью противника рогами, улучшеная регенерация печени (?)))

▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼
YOUR HISTORY
▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲

Сатиры, в греческой мифологии духи лесов, демоны плодородия, вместе с силенами входившие в свиту Диониса, в культе которого они играли решающую роль. Эти падкие на вино создания бородаты, покрыты шерстью, длинноволосы, с торчащими рожками или лошадиными ушами, хвостами и копытами; однако торс и голова у них человеческие. Хитрые, задиристые и похотливые, сатиры резвились в лесах, гонялись за нимфами и менадами, устраивали злые каверзы людям.
Известен миф о сатире Марсии, который, подобрав флейту, брошенную богиней Афиной, вызвал на музыкальное состязание самого Аполлона. Соперничество между ними кончилось тем, что бог не только победил Марсия, но и живьем содрал с несчастного кожу.

Пожалуй, ты бы никогда не переехал в такое чопорное, пуританское захолустье, как Эдинбург, если бы только не…небольшое недоразумение с фликами.
А как же ох***но всё начиналось! Музыка, наркотики, женщины, бухло - ты был королём ночной жизни! Чёрт, да ты был бы в Париже и по сей день, если бы не тот мудак! Он всё-таки смог тебя достать. Ровно настолько, чтобы после реализации желания протаранить его головой, обнаружить две окровавленные дырки от рогов в животе бедолаги.
Говорят, волка ноги кормят…Что ж, это они ещё не видели, насколько быстрым может быть сатир! Да, в ту ночь ты понял кто ты, и кем быть уже не сможешь. И ты уехал. На долгие годы залёг на дно. Сменил имя, фамилию, документы… А что оставалось?
Впрочем, тихая жизнь тебе хуже смерти. Помалу раскрутился. Открыл собственный ночной клуб, надеясь, что к делу утратили интерес по срокам давности и вновь зажил на полную. С большим шиком, но с меньшим риском.

▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼
FOR YOU
▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲


Несмотря на то, что персонаж тот ещё балагур и раздолбай, хотелось бы, чтобы он попал в руки взрослого, адекватного человека, способного качественно обыграть становление личности.
Всё менябельно, всё обсудим, перепишете этого красавчика под себя.

Веня, приходи и покажи ботанам что такое яркая жизнь и разврат!  хд

пример поста

Как и каждый учёный, Амелия была…немножко затворником. Назвать её мизантропом, конечно, язык не поворачивался, слишком уж она благосклонно относилась к обществу, но то, что великим открытиям предшествует тишина – знал всяк и каждый. Пожалуй, её взгляды в этом разделял и Ларс, который, как только узнал о грядущей экскурсии, тотчас смылся по весьма уважительной, с виду, причине. На счету у Бренд также было несколько попыток. Но так как она была лишь младшим научным сотрудником, к назначенному времени, Амелия стояла возле Миллера, в холле, пускай со слегка натянутой, но вполне дружелюбной улыбкой.
Не меньше студентов мозолил и тот факт, что где-то там, в недрах коридоров, сейчас томится Николас. Они познакомились относительно недавно, но Бренд очень дорожила завязавшейся дружбой. Личностью Ник был более чем незаурядной и всегда имел при себе пару-тройку историй, от которых у Амели аж дух перехватывало и обострялась природная егозливость. Ради такого дела Бренд даже обзавелись обучающим языку жестов учебником, в связи с чем периодически вызывала у Ника улыбку, выдавая, по необразованности своей, очередной «перл».
Справедливости ради, стоило отметить, что студенты, в большинстве своём, оказались людьми обстоятельными и даже заинтересованными. Вопреки опаскам, никто по лаборатории не бегал, склянками не кидался, особо не шумел, лишнего не трогал. Воодушевившись и растрогавшись от проявленного почтения к науке, помимо запланированного, Бренд даже продемонстрировала студентам действие яда монтикоры на образец плоти, после чего дала каждому оценить результат под микроскопом. В общем, встреча проходила довольно душевно.
Экскурсия шла к своему логическому завершению. Амели то и дело засовывала руку в карман, щупала телефон, пытаясь определить не пропустила ли она что-то важное, но, как оказалось, на главную вечеринку она всё же попала…
Угрожающая команда прозвучала столь нелепо среди пёстрой группы неподдельного оптимизма, что на несколько мгновений Амели просто застыла, продолжая растерянно улыбаться. Казалось, кто-то всё же решил пошалить, пускай и к окончанию экскурсии. Но стоило Бренд увидеть пистолет, как ситуация тотчас прояснилось. Поднялась паника, визг. Кто-то невидимый толкнул девушку, и она упала плашмя, приложившись всем чем только было можно и нельзя к мраморному полу. В глазах поплыли ярко-оранжевые круги, всё смешалось, а потом как-то разом пришло в движение утянув и её за собой куда-то вглубь здания.
Симпатичная блондиночка, которую Амели прозвала про себя «розовый помпончик» (она выделялась из общей массы приятной любознательностью) смотрела на неё откровенно испуганным взглядом. Был ли у Амелии план? Несомненно! Забиться под сидение и плакать над своей тотальной невезучестью! Она даже была близка к его удачному воплощению, если бы не Розовый Помпончик. Поняв, что проявлять слабость ей никак не положено, ибо она тут как бы за старшую (Чёрт! А можно кто-то другой будет?!), Бренд прижала палец к губам, призывая девочку сохранять молчание. Так было безопаснее и… создавало видимость наличия идеи для спасения. 
Телефон едва слышимо завибрировал, заставляя Амели вздрогнуть и ухватиться за карман. Воровато оглядевшись, она заползла под кресло и дрожащим пальцем открыла сообщение. Вот оно – спасение! Уверовав в это, как нерушимо верят биологи в теорию эволюции, Бренд торопливо прочитала месседж; споткнувшись на последних словах, перечитала ещё раз…и ещё…В воспалённом страхом воображении возникла картина где она медленно поднимается, жестом профессионального фокусника подносит к губам свисток (если доживёт - увидит как глаза террориста покидают орбиты от изумления) и …свистит на него!
К несчастью или наоборот, от греха подальше, свистка у Бренд при себе не оказалось. Ну не предвидела она, что на неё тут маньяк нападать вздумает! Чёрт, Ник!!! Нет, бл*ть, я не могу сейчас дунуть в свисток!!! Зажатием кнопки прикрутив звук динамика до минимума, Амели набрала Брауна и сунула телефон под сидение. Весьма своевременно, так как её уже накрыла тень вопросительно нависшего над ней террориста.

Robert Downey Jr.

► Имя Фамилия: Sean Reagan ► Возраст: около 1600 лет/ выглядит на 40-50 ►Трудоустройство: семейный психолог

► Вид: Существо ► Легенда: Крампус ► Способности в образе существа: - обладает большой скоростью передвижения - обладает большой физической силой - отлично ориентируется на местности, умеет скрываться от взглядов почти на любой территории - обладает огромной физической силой, даже для существа - имеет рога, когти и пламенеющий раздвоенный язык (используй это, как хочешь)

▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼
YOUR HISTORY
▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲
Ты, как и я, осознавал себя Существом сразу, никаких переломных моментов, никаких сожалений и страданий. Ты любил праздники и веселье. В центральной Европе, где ты обитал, с размахом отмечали Рождество, и присоединиться к людям всегда можно было, но ты имел весьма своеобразное понимание того, как можно развлекаться. И люди тебя побаивались. А чутьё не позволяло тебе жить иначе. Своими руками ты вершил правосудие, наказывал тех, кто, по твоему разумению, вёл себя не правильно. Возможно, мы всегда были похожи, и ты считал себя карающей дланью высших сил. Может, у тебя были свои причины. Когда я встретил тебя, мне больше всего хотелось тебя убить, а не выяснять твои мотивы. Очередной твоей жертвой стал ребёнок, чей отец был важен мне, а ты своей выходкой сорвал мне сделку. Поймать и уличить тебя не удавалось никому, но в отличие от людей, у меня было преимущество. Я застал тебя врасплох, и ты вынужден был сдаться. Однако убивать тебя я не стал, осознав, кто ты есть. В твою светлую голову я вложил идеи превосходства, и ты с энтузиазмом подхватил их. Наши пути расходились и пересекались вновь на протяжении веков, но мы никогда не теряли друг друга с радаров. В начале 19 века я потянул тебя в психиатрию, мы долго учились, практиковались. Но потом я отошёл от дел на время, а тебе хотелось развиваться. Ты основал лучшие диспансеры в Европе, диспансер Эдинбурга - твоё детище, но никто из смертных об этом не знает. Агрессивная психиатрия - твоё хобби, в миру ты - высококлассный семейный психолог. Мы с тобой всегда на одной стороне, ты поддерживаешь идеи Нации, но пока в неё не лезешь. Мы с тобой переросли соперничество, наставничество и стали близкими друзьями. Ты знаешь обо мне всё. Я знаю всё о тебе. Никаких тайн и секретов. Друг для друга мы такие, какие есть. На протяжении лет ты остаёшься рядом, потому что мы похожи и понимаем друг друга как никто другой, и когда у меня всё катится по наклонной, ты - единственный, кто не осуждает меня.

▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼
FOR YOU
▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲

"сынок, мне нужен друг".(с)
Весь мир хочет моей смерти, поэтому я искренне нуждаюсь в одной живой душе, кто не хотел бы, чтобы я умер. Хд А для этого ты должен быть достаточно злодеем и маньяком. Оторванным на всю голову, больным ублюдком, как я. Впрочем, с твоей сущностью это вполне ожидаемо.
У нас не все так ромашково прекрасно. Мы можем спорить и ругаться, мы можем ржать над файлами друг друга. Я бы скорее даже хотел себе такого типичного старого близкого другана, с которым на людях мы можем себе позволить общение в стиле: "привет, говна кусок". Но в конечном итоге мы все равно остаёмся надеждой опорой друг другу.
У меня есть слабости, и я тебе о них расскажу, хотелось бы, чтобы ты тоже не был прост и имел какие-то гилти плэжа, чтобы рассказывать о них мне.
Жду в гостевой, мой психопат.

кое-что о нашей дружбе

пример поста

Это увлекательное приключение не входило в планы Доминика. Он знал о том, что произошло с существами после митинга только по слухам, особого дела ему до этого не было. Во-первых, спасение утопающих - дело рук самих утопающих, Уэлш не нанимался нянчиться с существами, не способными сохранить свои задницы в безопасности. А, во-вторых, едва ли в резюме Феникса можно было найти пункт "навыки работы в команде". Нет, это совсем не про него. Возникает резонный вопрос: за каким чертом он попёрся сюда в свой выходной, когда мог провести день за более приятным занятием?
Но дома мужчине не сиделось. Он и без того вёл слишком размеренную жизнь пригородного обывателя, для которого вынос мусора - уже приключение. Надоело. Откровенно надоело прозябать в тихом дюплексе на окраине, строить из себя добропорядочного гражданина и заслуженного медицинского работника. Кровь кипела, хотелось пропустить по венам огонь, дать ему волю и направить свои способности в дело. Разве не для этого он присоединился к Нации? Слишком сложный вопрос, в котором Доминику ещё придётся разобраться. Но явно не сегодня. Звонок Паркер был приятным сюрпризом. Вряд ли Нация будет против того, что в ходе спасательной миссии 'случайно' погибнет пара (десятков) человек. А Феникс - хороший и послушный петушок, спас щенят к радости всех существ. Счастливый конец.
Вдохновлённый своими нехитрыми планами на субботу, Феникс даже не собирался уточнять ни план действий, ни состав группы операции. С Леоной всё было понятно, у девчонки были определённые плюсы, которые располагали Доминика к ней, а лидерские качества были залогом того, что вся ответственность за проведение миссии останется на ней. А Тейт? Какой-то компьютерный задрот, видимо. Но Уэлша это мало волновало, когда он соглашался: он вполне себе один в поле воин. И сейчас, заканчивая изучать здание по карте, он всё ещё не мог поверить, что в партнёры ему достался никто иной, как бывший пациент, если можно так выразиться. Которая тысяча пошла, но Зверя трудно было с кем-то спутать. Провести день за убийствами в приятной компании, о чём ещё можно мечтать?
Он только кивнул на слова Паркер, наблюдая за тем, как девушка уходит вперёд, оставалось отсчитывать минуты до того, как центр погрузится в сон.
- Двадцать первый век никого не щадит, верно, Арчер? - докурив, Доминик втаптывает окурок в асфальт и с усмешкой смотрит на Тейта. - Вот и Зверь Апокалипсиса с Фениксом, как храбрые бурундуки Чип и Дейл спешат на помощь. Пойдём, пока наша Гаечка не решила, что мы слились.
Слишком манерно даже для себя мужчина щёлкнул пальцами и огонь пошёл по телу, скрывая человеческую личину: не стоит светить в таких местах лицом уважаемого психотерапевта. Он быстро проскочил за угол здания к главному входу.
Охранник у дверей, как и предполагалось, не спал. Его взгляд выдавал страх, он замешкался, но умер слишком быстро, чтобы предпринять что-то. Феникс оставил от него только пропуск. В лоб - так в лоб. Мужчина прошёл в здание, оглядываясь и вспоминая карту. Если уж он помнил лицо Тейта, спустя тысячелетие с лишним, то с планом, который он видел несколько минут назад, проблемы точно не было. Быстро двигаясь по коридорам, Уэлш обнаруживал, что Леона сработала слишком профессионально. Никто не выскакивал из-за угла и не пытался помешать операции. Тишина загробная, слышно было только, как гудят компьютеры.
"Что даже никого убивать не надо? Могли бы тогда взять на задание любую феечку", - закатив глаза, Феникс решил, что ещё не вечер, в конце концов, он первого этажа до четвёртого - расстояние приличное, и охрана там, наверняка, покруче. Всё-таки не смертных под замками держали (что было бы куда логичнее с точки зрения Доминика). Коридор, поворот, лаборатория, ещё поворот. Стремительно приближаясь к лестнице, Доминик всё-таки решил немного отойти от плана и заглянуть в один из кабинетов. Спящий научный сотрудник охотно "поделился" пропуском с более высоким уровнем доступа, чем у уличного охранника, но на этом Уэлш не остановился. Он глянул на экран компьютера.
- И как же вы нас изучаете, мрази? - мужчина щёлкал на папки, быстро оглядывал фотографии, но самое интересное, явно, было под особой защитой.
Очень вовремя вспомнилось, что в их команде есть отличный кадр, знающий всё о работе защитных компьютерных систем. Ник вышел в коридор. Он должен был уже штурмовать второй этаж в это время, но сначала надо было найти Арчера. Как это, не привлекать к себе внимание? Так неинтересно.

Любовь, она страшнее смерти. Горше смерти. Сильнее и беспомощнее смерти.  Но в клятвах ни та, ни другая не нуждается. В клятвах нуждается хромая вера.

Век высоких технологий, наверное, тем и хорош, и плох одновременно – каждый оставляет во всемирной паутине следы, зажигает маленькие маячки, на свет которых можно ориентироваться, находясь даже за сотни и тысячи миль от искомого объекта; но и убежать становится совершенно невозможно, когда ты как на ладони у множества тех, кто, так или иначе, связан с этими следами.

Оно и не удивительно – если какие-то высшие силы существуют, то на их месте Леона тоже бы оставила этого мудака и дальше портить кровь обитателям этого мира, нежели поднебесной.

Она никогда не была хорошим способом опередить события и помочь людям, и привлекала лишь внимание полиции, но время от времени эмоции затмевали здравый смысл, который вкупе с опытом подсказывал Джеффри, что мешать фатуму не его задача, и все эти несчастные всё равно встретятся со своим кирпичом, который отправит их в лучшем случае на больничную койку, а в худшем к их богам.

- Да заткнитесь вы, а, – провыл Энди, закрыв лицо ладонями и попытавшись слиться воедино с ковром на полу. – А ты, юный зоофил, отпусти животное, оно так орет, я не могу думать.

В мыслях мелькнуло, как пытался более или менее адекватно перевести этому парню суть фразы, которую орали мужики: "Nikolai, Nikolai, Nikolai, ne mogu pozabit' tvoi lalilalai". "What does it mean "lalilalai?"

Только посмотрите на них: взрослые и уважаемые люди, некоторые даже слишком взрослые, некоторые слишком уважаемые, и где они оказались? Про таких рассказывают душещипательные истории в духе "Он родился, жил, добился признания, а потом сходил в бар возле дома, И ГДЕ ОН СЕЙЧАС?" к которым единственным закономерным, логичным и исчерпывающим ответом является короткое "В пизде".

Часто ли вас бьют? А по голове? Нет, это не намек на тупость и прочее, а вполне реальный вопрос. Спроси кто подобное у Ледяного Джека, и он с усмешкой сказал бы, что подобного смельчака нужно еще найти. Но как оказалось такие уникумы существуют, только вот удары предпочитают наносить со спины.

Перегрыз бы кому-нибудь сейчас руку для наглядности, и не сунулись бы больше, еще бы и по улицам ходили, оглядываясь через каждый шаг. Впрочем, последний пункт он вполне может им организовать, как только они отсюда вылетят. Красивой такой ласточкой от пинка под пятую точку.

Тишина в её ушах звенела тревожно и вызывала смутное чувство дежавю. Словно она уже слышала, как затихают чужие жизни, как место перестаёт их помнить, как они становятся лишь телами на грязном полу какого-то притона.

Библия учила, что каждый несёт свой крест, и по-хорошему то, что выпало на её участь – это часть того, что Бог на неё возложил, а она расклеилась, словно не может этого вынести.
И не такое люди переживают, в конце концов.

Милой девушкой, из чьей квартиры доносятся аппетитные запахи, была сирена. Да, та которая мужиков на кораблях пением своим заманивала и с удовольствием немногим позже разделывала. Вот только остальные соседи об этом не знают. Стоит этим "добропорядочным" людишкам узнать кто у них за стенкой, как все эти новые инстанции сбегутся толпой на их этаж и будут наперебой выяснять кто это, что это, с чем это едят и как это убить.

Великий доктор всея психиатрии Джек Дэниэлс открыл мне, что после изгнания из жизни моей семьи моим же мужем, я сублимирую семейные отношения в кругу своего общения?

Да, Роби не нужны были проблемы, но сейчас рядом с ним не было никого, кто мог бы дать хорошую затрещину за один только лукавый взгляд, а фейри не мог держать все в себе, особенно когда его распирали чувства, хотелось делиться, и поэтому история повторялась раз за разом

День за днем наблюдая за человеческими трагедиями, фомор все сильнее убеждался, что там, внутри, все еще сильнее изломано и искорежено.

До этого комната, в которой я жила, была мне также безразлична, как номер в отеле. Номер хороший, кровать удобная, ванная чистая, но это все равно, что остановка для пересадки на другой автобус или сухой островок, посреди большой лужи, от которого можно оттолкнуться, чтобы полностью ее перепрыгнуть. Она пустая, потому что она ничья. Была такой до того, как ты приехал и останется такой после.

Кто-то, от кого пахло пряными духами и отчаянным страхом навсегда остаться в постыдном одиночестве – дамам высокого света отчего-то свойственна эта иррациональная фобия нелюбимости. Она, эта фобия, слишком часто становится движущей силой их самых неудачных проступков, эпатажных решений и неуместных слов, иллюстрирующих полное отсутствие интеллекта при фактическом его наличии.

Клятвы он тоже не любил. Смысл бить себя в грудь и призывать в свидетели всякую инфернальную, несуществующую муть? Нет, где-то, наверное, есть и тот «со странностями» способный засвидетельствовать и спросить с каждого, кто обещнулся и не сделал. Вот только клятва – это то, что направлено вовне, а все что вовне не особо и важно.

Студентка, что само по себе удивительно - молодёжь предпочитала кафе, пусть даже китайские, с дешёвой едой на вынос, шумные, дымные, со  стенами, пропахшими прогорклым жиром для жарки, но всё равно удобные для них, полные жизни и движения, с тем самым пресловутым Wi-Fi, дающими им шанс погрузиться в виртуальный мир в то время, как их тело кое-как кое-чем питается.

Он говорит, что любопытство – губительно для меня, но хрена с два оно убьет меня именно сегодня.

Традиции - такая вещь, что присуща не только людям. Например, давненько покинувшие родные просторы Необъятной представители славянских легенд каждый год... нет, не ходют 31 декабря в баню

Странные создания, со странными понятиями жизни. Если посмотреть на людей со стороны – они явно представляют из себя какой-то странный эксперимент матушки природы.

Тейн плохо помнил их редкие встречи в больнице. Тогда ему не было ни до кого дела, он трепетно лелеял собственное горе, утопая в жалости к себе и самоуничижении. Какой уж там свет в конце тоннеля, если ты его банально не видишь?

Любое, даже самое привычное и ничем не примечательное место резко меняло свою окраску, подобно хамелеону, когда рука об руку с тобой шел человек, занимающий все сердце без остатка.

Важно поймать хоть одну улику, запомнить её и если повезёт, поговорить со свидетелем. Всякое можно узнать из беседы, вдруг тот самый свидетель окажется соучастником?

Как шальная Таурэтари стала изучать то, что никоим образом в нынешнее время ей не поможет. Останется осадочными знаниями на задворках памяти. На очереди из всех возможных конструкций была катапульта.

Слишком много пафоса в словах - история творится сегодня и нашими руками, но мисисс Хольм придерживалась именно такого мнения, относительно себя - точно.

Ремингтон снова обернулся на не открывавшуюся с момента ухода парней дверь: таксисты лучше всех знают, как управлять государством. Его оправдывало то, что он был таксистом особого назначения, и имел чуть более интимные отношения с государством, чем хотелось бы.

И что Кошак меня ненавидит. Пару недель после так и ждал, что он как-нибудь тихо перережет мне глотку. И кастрирует предварительно.

В бар она влетела на всех порах, опоздав всего на пятнадцать минут, и то специально – бабушка не позволила ей выйти из дома вовремя, потому что «девушке неприлично приходить на встречи вовремя, золотко, и пойди смени эту безвкусную рубашку, а не то он подумает, что ты мальчик».

Пыльные и многолюдные улицы вызывали отвращение днем и немыслимое по своей силе желание выпить ночью. Когда ты начинаешь ворчать даже в своих мыслях, то это уже старость?

Благо, хоть кухню со всем домом вместе не спалила, а то прецеденты уже имели место быть, но ситуацию обязательно спасал или Дори с огнетушителем, или сразу бригада пожарных, которые уже целый арсенал шуток про Ив и ее кулинарные таланты придумали, активно распространяя внутри своего участка.

Пиздец, другого слова не подобрать, будет и дальше происходить, даже   если ты попробуешь укрыться от него в самом центре Земли.

Я тебе устрою сладкую жизнь, птичий хрен.

Денек из серии "что ж я маленьким не сдох" - рядовой понедельник. С самого утра Родерик не расставался с банками холодного энергетика для бодрости, в которые, ополовинив, доливал найденную в недрах шкафа теплую водку для поправки здоровья.

Пару раз, конечно, приходилось и мухлевать. Когда внутренний голос настойчиво шептал, мол, да этому парню еще сорок лет жить, да он еще столько повидает, да ему еще семью заводить, а под руками уже не было ни антибиотиков, ни чистых бинтов, приходилось импровизировать. Не от доброты душевной, а потому что бороться с судьбой было не в привычках Лютера.

Молодой человек и не видел иной жизни для себя. Лет в двенадцать он был одержим местью и стремлением стать похожим на отца или старшего брата. В четырнадцать это переросло в настоящий интерес: насколько он сможет стать лучше, совершеннее. Позже пришло осознание, что, помимо всего прочего, охотникам платят неплохие деньги, по крайней мере старшим.

Кэтрин не была баснословно богата, как ее старый приятель Кощей. Старый не потому что он старый (хотя он РЕАЛЬНО старый!), а потому что они уже достаточно давно знакомы.

…дело в том, что мой отец фанатично ненавидит существ. И если бы когда-нибудь мне в голову взбрела «гениальная» идея познакомить вас, то одного близкого человека я бы, наверное, лишилась.

Спрашивать у пострадальцев что случилось смысла нет, это и так очевидно. Горе-герой шел по своим делам и повстречал на своем пути барышню в беде. Мимо пройти конечно же не смог и вот втягивает в эту беду еще одну барышню. Господи блядь, все проблемы из-за баб. Даже у баб проблемы из-за баб.

Пошли, Машка, - он потянул белую, в браслетах, руку. – Ты все равно ее по-русски не научишь. А я, может, и научу, была бы кровать, чтобы учиться. Но не сегодня, не переживай: сегодня я помолвлен.

Почему-то Том особенно остро почувствовал в такой близости от преподавателя не неприязнь, не пробирающий по позвоночнику лёгкий холодок от того, что завтра ему устроят Трафальгарскую битву у доски и даже не потребность извиниться и улизнуть, а то, что он девственник.

А умирать Марья и не собиралась. Безоружной была, да колдовства у неё никто не отнял, потому защищалась бы до последнего вздоха яростно и с тем самым ясным осознанием, зачем и почему она это делает, с которыми и умереть потом не так и жаль.

Высокая статная девица с многомиллиардным состоянием, лениво попивающая капучино, опираясь локтями о бортик.
В его глазах это не просто девушка - это богиня. С большой буквы гэ.

Их жизнь оказалась достаточно долгой, а они - достаточно безрассудными, чтобы опробовать на своей чешуе многие из человеческих радостей, зачастую небезопасных для здоровья. Не сказать, что поголовно от всех он остался в восторге и мысленно одобрил, но ведь было бы глупо укоризненно оглядывать увлечения новых поколений и цокать языком, даже не познакомившись с предметом спора - мышление стереотипами Вейшенг считал оскорблением себя.

Уже на повороте в переулок стало понятно, что время упущено. Элли глубоко и медленно вдохнул, дискотека началась очень резко.  Вот перед тобой обычная улица, а вот ты моргаешь, и даже унылая серая кладка кирпичей расцветает радужными искрами и бликами.

Мистер, Хейли, вас на вашей потертой кухне, отчитывает лохматый студент в пижаме, что дальше?

Он уже слышал как-то эту историю. И о родителях, и о младшей сестре, о войне. Кладезь для историков, но в их мире, пожалуй, историками теперь становятся такие же существа, готовые с уверенностью рассказать вам о тайнах мировых войн, о пропавших сокровищах и даже тотемах.

Сделав морду кирпичом, отправляюсь на первый этап ежедневного шоу "Как прокормить дракона?".

Молодняк зачастую не понимает, где проходит та самая граница, когда ты просто выпускаешь пар и где ты уже начинаешь упиваться жестокостью. Дети не верят в собственную смерть, и так же не осязаема для них чужая смерть. Ну, только если у ребенка не было хомяка, если хомяк был то со смертью дитё более-менее знакомо.

– Это называется «the horovod». Со мной в роте служил парень, у него бабушка была русская. Так вот, – он вскакивает на ноги, из-за чего стул шумно падает на пол, - надо взяться за руки, – хватает лапы сидевших рядом Эндрю и Доминика, а им кивает, чтоб те подхватили Уолтера. Когда дело было сделано, знаток славянской культуры продолжил: – А теперь с левой, по кругу и-и zapevai!
Они громким топотом принялись обводить комнату, напевая «po krugu, po krugu, tvou podrugu suku».

С каких пор мы, из любящих мужей, превращаемся в одиноких, закрытых от всего мира и чуждых для любви чужаков? Наверное это происходит так же быстро, как и перевоплощение из парня, с кем гуляют, в парня, за которого выходят замуж.

— Радость моя, скажи Джин, что пора подогреть клиента: пару тысяч в рот, повысить ставки, а затем идёт в отказ. Потому что?
— На чужой каравай рот не разевай.

В общем, блондин приглянулся парню по всем фронтам. И если бы зрачки юноши всегда расширялись от созерцания чего-то притягательного, как утверждают ученые, то за прошедшее время успели бы образовать черную дыру и засосать в себя чертов бар.

Кэмерон не мешал девушке социализироваться и не пытался ограничивать её контакты. А сейчас задумался о том, что знает о них довольно-таки мало, и любой другой мужчина первым делом побежал бы не к бомжам, а к лучшей подружке своей девушки. Но Синклер во многом был уникальным долбоёбом.

Fadi Talibal*

► Имя Фамилия: Алексей Ярмыш** ► Возраст: ~200-100 лет ►Трудоустройство: патологоанатом, либо повар в ресторане (если зарегистрирован), либо криминал, где есть доступ к человечине и легендам. (если нет)

► Вид: легенда ► Легенда: вендиго ► Способности Превращается в полупрозрачное, высокое существо с острыми зубами. Имеет красивый голос, который в облике вендиго гипнотизирует жертв; ночное зрение и прекрасный слух в обоих образах.

▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼
YOUR HISTORY
▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲

* внешность меняема, но не хотелось бы
** имя и фамилию можно изменить, но оставить русское происхождение

Алеексей обожает рассказывать о себе. Ну точнее о том, как он причинял боль людям и каким пыткам подвергал их во время второй мировой - для него это самое любимое время, несмотря на то, что служил не верно и не преданно Советской Армии. Он обожал войну и Россию, поэтому сталинские времена - это личная утопия,
о которой Алексей мечтает до сих пор.
Он ничего почти не рассказывал о своем детстве, отмазываясь тем, что не помнит, поэтому единственное, что Глеб о знает о нем: родился и всегда жил сначала в Российской Империи, а потом уже и в СССР, прошел все войны обычным солдатом, пожирающим, как и людей, так и легенд. И почему-то ужасно ненавидел своих родных то ли потому что они издевались над над ним, то ли были слишком добры - как выяснил Глеб, для него это почти одно и то же.
Алексей никогда не впадал в спячку, потому что спячка - это не интересно, безвкусно, да и вообще зачем, когда в мире так много хаоса от которого можно получить наслаждение.
Ганнибала Лектора, как персонажа считает педантичной хренью, что недостойна даже упоминания, потому что "ты либо пожираешь мясо, либо делаешь из себя хуева эстета"
Глеб точно не уверен в том, что Алексей здоров психически, но и обратного доказать было невозможно.
Они познакомились еще в России в в 93-94 годах, когда Глеб только-только перебрался из Магадана в Москву. Сошлись на общей любви к дури и веществам потяжелее и, конечно же, на нелегальном бизнесе опекунши Глеба, в который сам Стрелков предпочитал не лезть. И вместе опускались на самое дно социальной жизни, где было все, включая разбои, грабежи и много-много-много мяса и шлюх, иногда даже мяса шлюх, пока в 2006 году, Глеб не одумался и не пошел в институт. Это, конечно, вызвало много возмущений, попыток вытянуть его обратно из "занудной людской жизни", но попытки провалились, а Алексей вскоре исчез с радаров.
Второй раз они встретились уже в Шотландии год-пол назад. Когда Ярмыш приехал в Шотландию - Глеб не знал, но знал, что тот связал себя прочными узами с Нацией Легенд.

▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼
FOR YOU
▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲

Пол можно сменить, но характер в любом случае должен остаться таким.
Биография почти чистый лист, чтобы было где разгуляться вашей фантазии. Делать ли его психически больным с диагнозом официальным или не очень - решайте вы. Если все же решитесь сделать это, то могу помочь с описанием почти любой болезни.
Обязательно лишь то, что Алексей есть людей, ибо легенда такова (легенд по желанию) и состоит в экстремисткой группировке. Придерживается ли он их идеалов всем сердцем или же просто хочет очередной войны и хаоса - на ваше усмотрение.
Хочется отыграть деструктивные отношения, где Алексей будет пытаться затащить на дно Глеба, который как раз стоит на краю пропасти, и всячески натравливать его на Яна (человека), который терпеть не может Алексея за его поведение и того самого деструктивного влияния. Попытки сожрать человека, попытки заставить Глеба убить Яна, веселые мордобои и постоянная ненависть друг к другу - прилагается.
Эдакий тройничок взаимной ненависти.
Романтические (скорее не очень) отношения либо могли быть где-то в прошлом, либо вообще не было ни с самого начала, ни сейчас.
Хотелось бы, чтобы игрок четко осознавал: тут нет ни романтики, ни вечной дружбы и преданности. Может быть болезненная привязанность, но не более. Они предадут друг друга, как только им станет выгодно, а, если получится затащить Глеба на самое дно, то, скорее всего, Алексей просто свалит.
P.S. связаться с нами можно через гостевую или ЛС

пример поста

Он чувствовал на себе чужие взгляды постоянно и уже давно перестал удивляться этому. Роланд ни раз слышал, что выглядит слишком для священника. Слишком агрессивно, слишком не правильно, просто слишком. Он слышал это даже от старших по сану в этой церковной иерархии и от сестер, но не понимал сути проблемы. И раз так, то претензии следовало раздавать совсем не ему, а тому, кому они служили в этой Церкви день и ночь, ведь именно он наградил Роланда такой внешностью.
Но все равно это раздражало, особенно первое время Эти взгляды - они смущали священника, что вырос в приюте при церкви, а дальше учился в католической школе. Ведь там, где все дети были практически закрыты от мира, не получалось в должной степени научить их правильно социализироваться и реагировать на перемену среды, поэтому выход в свет, а точнее, учеба в институте очень сильно сказались на его нелюдимости. Там было слишком много людей, которые смотрели вот так нагло, оценивающе, словно он был куском мяса на прилавке. Но высшее образование было слишком нужным в их время, поэтому Роланд терпел, нашел кого-то более менее нормального в этом потоке нескончаемых пороков и отжил свой срок в институте.
Возвращение в церковь, где всегда была спокойная атмосфера и веяло каким-то своим уютом и теплом, радовало. Правда и там эти взгляды не прекратились: священники, прихожане, просто прохожие - они будто издеваясь над ним. И именно тогда Рендмонд понял, что в самой Церкви тоже скопилась та гниль внешнего мира, от которого их так тщетно и упорно пытались уберечь.
Но постепенно Роланд стал понимать, что теперь эти взгляды не так сильно волновали его, как в самом начале служения Церкви, как в самом начале учебы в институте. Пришло своеобразное смирение, что растекалась по сознанию, окутывая его, словно защищая от внешнего воздействия. Такая защита более чем устраивала мужчину, который се еще учился, но с успехом, ограждаться от внешнего мира, погружаясь в мир более достойный и реальный лично для него.
Рендмонд не был сильно верующем, несмотря на то, что соблюдал все обеты и воздерживался от грехов - особенно от гнева, который влиял на него сильнее многих - не призывал запретить аборты или убивать неверующих и даже положительно относился к гомосексуалистам, потому что все они были творениями Бога, а все их поступки продиктованы лишь его волей. Даже оступившийся человек имел шанс на прощение. Не каждый, конечно, но тот, кто не нарушал десять заповедей, которые в нынешнее время немного видоизменили себя, так точно заслуживали.
Но несмотря на его не сильную веру, оставаться в церкви ему казалось на много лучшей идеей, чем выходить во внешний мир. Так было проще, так было легче и спокойнее.
До определенного момента.
Он и правда уже забыл это ощущения липкого страха, который растекался по телу, забыл мурашки, бегущие по спине и нервное учащенное биение сердца. Он знал этот взгляд - взгляд похоти, взгляд оценивания товара. Он чувствовал его всем своим естеством, но вот только не понимал, кто же источник этого чертового взгляда. И так сложно сказать, когда все это началось, ведь привыкший к изучению, Роланд почти не обратил внимание на эту досадную вещь.
Он надеется, что вскоре все прекратится, молится Богу, сетует на свою паранойю, но ничего поделать более не может. От ладана все чаще и чаще начинает болеть голова, а гул прихожан заставлял немного нервничать.
Ему кажется, что взгляд он чувствует ни один раз, а каждый чертов день непрерывно, но этого просто не могло быть.
А Бог так не смотрел на своих сыновей.
Он немного пугается, когда рядом с ним оказывается высокий мужчина - выше него это точно - и весь в татуровках. К ним он тоже относился снисходительно, как и к пирсингу на теле, но не может не ответить, что руки человека очень выгодно смотрелись в этих рисунках. Чересчур выгодно.
Пугается, но все же берет себя в руки, кивая прихожанину.
Роланд вспоминает его не сразу, но все же вспоминает: он не помнит когда точно стал появляться у них этот человек, но с каждым днем он видел его все чаще и чаще в Церкви, что не могло не радовать. Люди, которые пришли к Богу даже в таком возрасте все равно были любимы им, как и всеми священниками. Так приятно было осознаваться, что для поколений, которые считались атеистами, все было не потеряно и что были те, кто не оставлял церковь и Бога.
- Да, сын мой?
Он немного удивляется затянувшемуся молчанию, но тепло улыбается мужчине перед ним, пытаясь придать себе более дружелюбный и умиротворенный вид, чтобы снять напряжение, искрящееся в воздухе.
И пускай кажется, что напряжен был только он.
Рендмонд опять чувствует этот взгляд, но не понимает откуда. Легко ежится, но улыбки не убирает с лица, слушая прихожанина, чьи слова вызывают сначала легкое недоумение, а после удовлетворение. Улыбка становится еще шире и мягче:
- Любой желающий, сын мой. Простите за бестактный вопрос, но я заметил вас совсем недавно. Вы хотите стать католиком? Или вы просто переехали в этот город?

Ну что за странная привычка таскать людей за шкирку?! Ну заведи себе кота, щенка, ребенка, на крайний случай, и таскай его так сколько угодно. А вот его, двухсотлетнего почти бугимена – не надо.

Никто другой не смог бы ненавидеть его так же сильно, как он сам ненавидел себя, но зачем об этом знать хоть кому-то?
Он думал, что справится с чем угодно. С уходами из жизни, с потерянным контролем там, где еще недавно все было легко и понятно, с требованиями, возрастающими, казалось, с каждой секундой, с неоправданным доверием, с дочерью, лежащей под капельницей с кислородной маской.

Теперь это казалось почти смешным - мелочная суета, -  в чём-то наивным, вспоминаемым с плохо скрываемой ностальгией по местам, которых уже не было; люди, которые тогда вершили судьбы, сейчас оставались только именами в старых письмах, тщательно собранными им в отдельную папку, и бережно хранимыми.

Эдинбург, её единственная отдушина и дитя, всё это время лечивший её раны, по крупицам дававший подсказки, как вернуть память, он же стал её тюрьмой. Она не могла сбежать за его пределы, не могла уйти далеко – это тот тип разлуки, который невозможно пережить. Не в её случае. В таких отношениях, как у неё с городом, разрыв всегда губителен для одной из сторон, и вряд ли Эдинбург падёт без неё.

Города, страны, отели, залы, клубы… В какую-то минуту с почти болезненной ясностью осознал, что не так уж и важно, где конкретно можешь проснуться, ведь это место тоже станет лишь маленькой, пусть и яркой, точкой на личной карте, чертящей путь к другой точке, а там и к третьей, четвертой… Места были неважны, являясь только короткими остановками между новыми впечатлениями, новыми историями, а если так, то и к чему прирастать к ним, тянуться сквозь время и расстояние, тратя душевные силы на подобные привязанности.

Спать хотелось больше, чем жить, жить вообще ну как-то не особенно хотелось на самом-то деле. Ночь катилась к утру, а по утрам Энди в человечество и светлое будущее мира не верил.

Как будто он железный, как будто бы и сам со всем справится. Он держится так, как будто не перегорел лет двадцать назад, не сломался в своём беспросветном одиночестве.

В каждом ирландце живет герой. И, чем старше ирландец - тем бОльший герой скрыт под личиной рубахи-парня.

Уолтер сломал не только свои стены. Взрывная волна повредила и мои. Те, за которыми можно было прятаться. Из-за них можно было видеть мир так, как мне захочется, рисовать свою реальность за их пределами, прятаться, когда не хочется никого ни видеть ни слушать.

И вот сейчас, лёжа на этой больничной койке и рассматривая женщину, сидящую рядом, Магда пыталась понять, какие ж это неисповедимые пути Господни привели её к ситуации, в которой Вайнона – её контактное лицо на случай непредвиденной ситуации. В голову приходила только буддистская концепция о грехах прошлой жизни, за которые надо расплачиваться в этой, параллельно нарабатывая себе очки кармы для следующей.

Уже ближе к пожарной лестнице я начинаю переваривать ситуацию, и ко мне возвращается дар речи. Мы бежим… ну как бежим. Грациозно скачет мой муж, а телепаюсь следом, ведомая за крепко сжатую ладонь.

Что она имеет на данный момент?
Полное отсутствие сил, совершенное истощение, разбитые колени, не заживающие ссадины (но ведь даже с ее уровнем регенерации что-то уже должно было зажить), эту чертову шишку на затылке, запекшуюся кровь на разбитой губе. Однако не без удовольствия немного ранее она обнаружила чужую кожу под своими ногтями. Маленькая победа, которая радовала и пугала одновременно.

Надо было, черт возьми, настаивать на своем.

Кудрявый брюнет осмотрел юную мисс с ног до головы, поняв, что перед ним стоит ребёнок. Школьница, которая стала случайным свидетелем. Множество фильмов так начиналось и не очень хорошо кончалось для школьниц.

Сколько бы лет не прошло, как бы общество не относилось к эльфам, она всегда будет ощущать себя "не такой". И уши самый главный недостаток изобретательницы. Но что имеем, то и любим. А без любви к себе любить кого-то не получится.

Но самое интересное началось, когда Сью обнаружила, что она такая не одна, что мир полнится иными удивительными существами. Сказки, в которые еще ребенком она почти не верила, оказались былью, а мифы, собранные кем-то когда-то, живут среди людей, скрываясь в тени, бережно храня свои истории и перерождаясь с новым витком веры. Любопытство начало гореть в ней светом камня-талисмана, а знания о другой стороне жизни, стали истинным сокровищем, для накопления которых женщина путешествовала. И если раньше, до собственных метаморфоз, уставшей от войны и потерь, ей казалось, что однажды она сможет остановиться, то теперь - нет.

В этом была их полная противоположность друг другу - Леона строила дом своей мечты там, где ей нравилось, и была готова пойти ради этого по головам, Агнесс же искала место, которое могла бы назвать домом, и задерживалась там до тех пор, пока само присутствие ей не начинало претить. Маленькая речная мокрель, которая плывёт по течению до первого пруда, обживает его, но как только кристально чистая гладь заполняется сточными водами она бежит прочь, ища причину такого поведения не в месте, к которому привыкла, а в себе, наивно полагая, что так будет легче.

Он не блефует, потому что действительно может пробудить желание резни, и пусть это может быть сложно, ведь люди веры - как русская рулетка: никогда не знаешь, на кого наткнешься - на истинного праведника, которого темные мысли посещают настолько редко, что даже не регистрируются подсознанием, или на педофила в рясе.

Для него это было просто – не стычка, не склока – лишний повод покрасоваться, показать себя. А у Ричардса стоял такой ком в горле, что оно моментально пересохло и сглатывая слюну, он болезненно ощутил движение кадыка. Ребра заныли от напряжения. И ему бы уйти, но он заставил себя стоять и смотреть.

Спасаемый то ли пищал, то ли сипел, будто на грудь ему взгромоздилась огромная жаба и душила, а значит с него толку не будет. Это поняли и задиры, имевшие в больном свете фонаря какое-то гиенистое выражение на лицах. Почуяв слабину, они залаяли громче, решив, что и Нора хорошая такая мишень. Ой зря-я-я...

Исчезает она незаметно и под русский рэп, что звучит в наушниках у Стрелкова - Глеб считает, что опустился достаточно, чтобы позволить себе слушать такую музыку - с ней так же незаметно исчезает субординация, чувства меры и контроль.

Ее проблема представляла собой нечто более простое.
Ли Флаэрти не торопливо шла по коридорам с раздражающе оранжевыми стенами (и кто додумался?), с тоской поглядывая на каждые кушетку или стул. Она мечтала присесть, а лучше прилечь, и досмотреть прерванные сны, но сегодня было слишком много «надо», не позволяющих уступить лени и плюнуть на все на свете и на лучшего друга в том числе. Одна такая небольшая уступка, очень часто для совпадения, оборачивалась проблемами большего размаха чем, если бы она не ленилась.

Сепаратисты из Глазго снова составили манифест о выходе Шотландии из состава Великобритании.
Шурх. Клик.
Парламент внёс коррективы в размеры медицинской страховки пострадавшим от несчастных случаев на производстве, связанном с рыбной промышленностью.
Шурх. Клик.
Тито лениво ковырнул вилкой стейк из сёмги, лежащий на тарелке перед ним, наугад разделил его пополам, аккуратно вытащил косточку и отодвинул на край тарелки.
Что-то эти русские опять творят в нейтральных водах.
Тито кликнул по кнопке паузы и вежливо вытащил наушник, когда к его столу подошёл официант.

Недавно нанятая девушка ничерта в ней не смыслила, а её диплом явно был чистой воды подделкой. У Дейна такого диплома в коллекции бесполезных высших образований не было (как показывала практика, еще ни одно из них не дало тех знаний, которые давала сама жизнь), но он, кажется, разбирался в вопросах отчетности и баланса лучше, чем эта круглолицая рыжеволосая дева с веснушками, которые, кажется, были везде. Ну нет, там он, конечно, не проверял, поэтому с уверенностью сказать не мог, но все видимые части были просто усыпаны ими. Впрочем, нет никакого времени и желания отвлекаться на веснушки, когда у тебя прошлый месяц не закрыт уже неделю.

Признаться, заложила бы она его не раздумывая, если бы только не предполагала, что это повлечёт за собой душевные терзания друга.
- Нет, этот гад и так причинил ему слишком много страданий. Не хочу, чтобы он ещё и в тюрьму к нему ходил на свиданки!

У него были секреты, разумеется, у него всегда были секреты, закрытые темы, неприятные воспоминания, словами все получалось сложно и из рук вон плохо, напоминало постоянный стук в запертую дверь, даже не запертую - замурованную с той стороны, открой и упрешься в стену, которую ни пробить, ни сломать, сколько руки ни сбивай.

Казалось бы, невинное желание увидеть просто огромное количество цветов, но сколько людей на земле молятся о подобном? Не о деньгах, не о здоровье даже, не об избавлении от несчастий, а просто о хорошем сне.

Просто она уже давно привыкла к мысли, что живет в мире причудливом, непостоянном и переменчивом, полном самых невероятных чудес – спасибо бабуле, твердившей о магии вселенной, музыке небесных сфер и прочей подобной дребедени.

- У вас такой лёгкий чемодан, мисс. Словно там почти ничего нет, - заговорил таксист.
- Мне ничего и не нужно, - отозвалась она. - Вещи имеют привычку появляться сами.

И это имя… Ларс? Почему Ларс? Эти четыре буквы алфавита, сложившись вместе, отчего-то острым ножом резанули по барабанной перепонке. Он шутит? Смеется над ней?

Она кивает — снисходительно, всё по чесному — каждый из нас красуется как может, что зверь, что человек (ну же, в чем разница?). А как иначе, если ничего больше не остается: по локоть в чужую душу залезешь по локоть и вылезешь без ногтя, а там ничего нет, кроме того, что оставил сам (может, никогда и не было).

Даже сердце ухнуло вниз с большим запозданием, только когда мозг сопоставил все факты и определил, что некто на заднем сидении, которого там, определенно, быть не должно, ему явно угрожает, а значит, что этот кусок металла, что недвусмысленно упирается и холодит затылок, ничто иное, как пистолет.

Там были особые номера, такие, о которых знали только трое. Кики, Саймон и одна горничная, которая работала только в этих номерах и за свое молчание получала хорошие деньги, а за любую попытку что-то кому-то рассказать могла получить кухонный нож в спину. Кикимора была добра к своему персоналу...

- Королек-птичка певчая? - хмыкнула Хольм, откидывая карандаш и рывком поднимаясь со своего рабочего места. Теперь можно и поглядеть, как огненный птиц барахтается в лужице.

И даром, что некоторые кличут ее Раздором, Лили даже забавляло это человеческое умение забывать на время обо всех невзгодах и проблемах, то пускаясь в пляс, то поддаваясь чревоугодию, то беспорядочно сношаясь. Было в этом что-то заранее трагичное и обреченное, хотя поэты и воспевали это совершенно в ином свете.

Козьим вампиром быть оказалось менее накладно, но и менее престижно. Красотку такими способностями не очаруешь. Привет, милашка, я пью кровь, да, я самый настоящий вампир. Только не человеческую, смотри, я ещё и довольно этичный вампир! Фу, что значит, что у меня с козами?! Я просто пью их кровь! Да, я такой. А ещё я на самом деле выгляжу, как пернатый кенгуру, а не как Том Круз! Мне очень жаль. Пока, милашка.

Интересно, кто тебе должен был открыть? Самый свеженький труп?
Судя по увиденной перед собой картине, ему бы скорее открыл действительно труп, а не судмедэксперт, выглядевший так, будто только что встал. Ну, цвет лица уже обнадеживал.

За все существование Джозефа, он не раз задумывался о том, как бы круто было вернуть время вспять и сделать все иначе. Он конечно же спас бы свою первую жену. Он конечно же стал бы учиться еще усердней, чтобы работа была не просто прекрасной, а превосходной. Он конечно же не позволил бы себе делать глупостей. Он конечно же.. не выгнал бы её из дому?

Мерзкое, гадостное чувство, словно мысли, которые были годами тщательно рассортированы и разложены по полочкам с именами трёх личностей и подписаны аккуратным шрифтом «Ларс», «Марк» и «Оливер» тряханули со всей силы, превращая в однородное безобразное месиво из чувств и эмоций, обрывков каких-то событий и ощущений.

«Что ж ты, зараза, делаешь», - думал Лютер, покачивая в руке чашку с еще, к счастью, горячим грогом. Рома там было многовато, чтобы напиток честно назывался грогом, но в детали Легран предпочитал не вдаваться.

Надо пить, пить, пить и ещё немного пить. Хотя какое немного? Нет, пить надо с размахом.

«Если я не сдохну тут к концу смены», - рассуждал он, сидя у барной стойки и глядя на медленно появлявшихся уже с утра людей. – «То точно напишу посвященную себе же хвалебную оду. Думаю, я буду ее достоин».

Я верю в чудеса. Это, конечно, несложно, когда ты самый настоящий дракон, но всё же мне нравится думать, что в любой момент может случиться нечто невероятное, какая-нибудь сумасшедшая история, из тех, про которые пишут в книгах и снимают фильмы. И Эдинбург раз за разом подпитывает эту веру.

Ты ведь не любишь его? Боишься, или что? Тебя так легко вывести из равновесия. Повеселимся же.

Некоторое разочарование сменилось вполне себе теплым отношением к парню, Салли перестала распускать свои феромоны и смирилась с тем что «ну нет». Хотя, конечно, было обидно, даже не столько за себя – за державу: такой генофонд пропадает!

Господни, но почему у нее так мало мозгов? Неужели все ушли сыну?!

- Веришь, если я скажу, что мне плевать на правила хорошего тона и общий этикет?
Ремингтон всё же убрал пистолет, едва закончив фразу, показывая свою готовность идти на компромиссы, если собеседник пойдёт на них первым.

Пожалуй, он никогда не видел Манна, следящим за своим стилем, хотя не то чтобы Стю каждый раз разглядывал (с чего бы, да?).

Пассивно-агрессивный Зверь Апокалипсиса с приступами маниакальности - это вам не домашний кастрированный котик.

А может, Томас вообще завалится в ночной клуб? Нет, не в три часа дня, в три часа дня он будет высыпаться перед ночным клубом! Кто-нибудь да поверит, что ему двадцать один, мало клубов, что ли…

Вот что он ей ответит?  Эхэй, я крылатая тварь, что орет в глухой ночи и пугает соседских кошек?!

Для Миллер было чем-то неслыханным – так себя запустить. Не на галерах же работает ее племянница? А не наркоманка ли она часом?! Из тех отъявленных, со шприцами и диким взглядом.